Monday, April 29, 2013

Margot Woelk

В памяти хоть за сто лет
Что-нибудь останется.
Этот фюрер-людоед --
Вегетарианец.

А в мозгах имел изъян,
Страхами приправленный,
Он боялся англичан:
Ими быть отравленным.

И забот промежду всех
В своем волчьем логове
Отобрал пятнадцать дев,
Чтобы пищу пробовать.

Ты куда, куда вела,
Должность очень важная,
Думаю я, что была
Служба эта страшная.

Так тянулся путь земной,
Завершившись бомбою.
Ты удрала, за собой
Бросив жизнь бездонную.

А когда взошел посев
И пришли спасители,
Расстреляли девок всех,
Даже рук не вытерли.

Май, конец войны, пригож.
Каждый ли помилован.
Ан нашли тебя и что ж --
Принялись насиловать.

Память словно острый нож.
Я сижу кумекаю.
Твоя исповедь -- живешь
Долбанной калекою.
 

Monday, April 22, 2013

Матрешка




Сонет 247

Насыпались, как прошлогодний снег,
На плечи позабытые печали
И твой давно уж не звучавший сленг
Из прошлого ко мне опять причалил.

Как кубики сложились этажи,
А жизни смысл остался обесточен.
Глядели окнами ночные витражи
На лужи вдоль нехоженных обочин.

Во тьме ночи все продолжала течь
И мнилась четкой вовсе не размытой
Твоя ко мне направленная речь
С обидою какой-то, неприкрытой.

И твой портрет, висящий на стене,
Вдруг показалось, улыбнулся мне.



Сонет 248

Глядишь – ну просто прокурор.
Не напрягайся зря, дурешка.
Ты деревянная матрешка,
В тебе матрешечный набор.

Почто не так, неровен час.
Иль сладость жизни, или жалость,
Непустоты тебе досталась
Всего лишь маленькая часть.

Какие краски, гладок лак.
Ты деревянная матрешка,
Тебе цена всего лишь трешка,
А я люблю тебя, дурак.

День угасает, свет погас,
Сжигает с воем хитер газ.


Сонет 251

Жизнь иногда покажется нам глупой,
Обманет если, сразу на все сто.
Вот, положила мне к тарелке с супом
Покушать, ложку чайную на стол.

И чтоб остаться хоть немножко сытым,
Я покупаю этот весь дурдом,
Черпаю из огромного корыта
Похлебку с широко открытым ртом.

И снова я ничтожен, мелкий карлик,
И дольками, уже потерян счет
Которыми, разжевываю гарлик
Зубами, что не выпали еще.

Жуй ананасы, рябчиков жуй.
День твой последний приходит, буржуй.



Сонет 253

Ужель бывает, чтобы смысл глубокий,
Души живые обнаживший раны,
Тумана пелену в струе обмана
Заплел бы в убегающие строки.

Возможно, это просто невозможно.
Как будто в пол заделанные лаги
Мы тексты, что находим на бумаге,
Обычно принимаем непреложно.

Я думаю, всегда писатель в праве
Так мастерски свою построить фразу,
Чтоб истина сияла там алмазом
В кольце на пальце в золотой оправе.

Известно все же, люди, без труда
Не вынуть даже рыбку из пруда.



Сонет 254

Засвербело что-то тело,
Поработать захотело.
Ляжь скорее, идиот,
Это, может быть, пройдет.

Я разлегся на диване
В устремлении к нирване.
И свербению назло
Мне лежанье помогло.

Чтобы сбросить с плеч заботы
О желании работы,
Путь простой, предельно сжат −
Надо только полежать.

И для этого мне дан
Восхитительный диван.


 Сонет 256

Я, как бурлак, вожу свою баржу,
А надо мною меч Дамоклов виснет,
И вижу, что из жизни ухожу
Неудержимо и еще при жизни.

Мне больше не хватает куражу
Не замечать отметины на теле,
Когда бессонной ночью я лежу
На постаревшей выцветшей постели.

Как быстро вниз бежит моя стезя
На этом предпоследнем переходе
И в стороны идут мои друзья,
Друзьями, впрочем, бывшие лишь вроде.

Но знаю: утром мне пришлет привет
В окно впрхнувший радостный рассвет.


 Баллада 23

Неумолимо с угасаньем чувства
Кончается звучанье песнопений.
Ужели же и письменно и устно
Я перестану говорить со всеми,
Внимавшими загадочному слову,
Чтобы желаний призрачные тени, 
Терзающие память вновь и снова,
Ложились на заросшие ступени.

Один грущу, с тобою пустотою
Заполнено пространство. Раздвоений
Число растет с такою быстротою,
Что сонм советов, мнений, откровений
Остался, как измятая полова,
Чтоб отзвуки нескладных наслаждений,
Терзающие память вновь и снова,
Ложились на заросшие ступени.

Жду доктора. Сижу уже устало.
Я ожидаю, жажду излечений
От всех болезней. С чистого листа ли
Я понимаю всю тщету мучений –
Подарок мне от доктора седого,
Чтоб мысли, набежавшие по теме,
Терзающие память вновь и снова,
Ложились на заросшие ступени.

Мой друг, нам не найти нигде иного.
Везде мечты желаний и хотений,
Терзающие память вновь и снова,
Ложились на заросшие ступени.



 Баллада 24

Больной вопрос – чем кончить, где начать,
Шагающим по жизни неумело,
Чтобы частей отмеренная часть
Намеренно бы возносилась стелой,
На шпиле где Борух и Адонай,
Пойди узнай, какой из них который,
Хоть сколько, напрягаясь, не читай
От времени зашоренную Тору.

Как разглядеть незрячему очаг –
Рисунок на асфальте детский мелом,
Зане не помешать ему кричать,
Как хорошо, как он прекрасно сделан.
Узнаешь ли, помешивая чай,
Как создан мир был и в какую пору,
Хоть сколько, напрягаясь, не читай
От времени зашоренную Тору.

Ведь нынче и хожденье по врачам
Является совсем другим уделом,
Других лечений новая печать
Лекарством, предназначенным для тела.
Ведь сколько новых средств, вот сосчитай,
И только для сердечного мотора,
Хоть сколько, напрягаясь, не читай
От времени зашоренную Тору.

Ты, милый, все же не залезешь в рай,
Ошарпанную не покинешь нору,
Хоть сколько, напрягаясь, не читай
От времени зашоренную Тору.









Thursday, April 11, 2013

Михаил Бекетов

Хотя б залезть с коляски на кровать...
Как будто снова рядом жизнь померкла...
Ты вновь, как прежде, вновь, Россия-мать,
В себе опять возводишь изуверства.

Опять закон за гранью рубежа,
Опять вокруг царит живая дикость,
Ты все-таки не в силах убежать
От гадости, что с древности привита.

Я грустной боли не могу сдержать,
Когда к тебе свой взгляд верну порою,
В могилах тесных вдоль судьбы лежат
По всей длине безвинные герои.

Monday, April 1, 2013

израиль

***
Мне пугалом с чужого огорода
Представится вдруг прошлое, смеясь,
Я не хочу, чтоб на челе народа
Не вымытой осталась где-то грязь.

Я не хочу на согбенные плечи
Напяливать меха из соболей,
Чтоб где-то рядом прозвучали речи:
Как выпендрился, погляди, еврей.

Но я хочу пройти по жизни честно,
Преодолев пустыни рубежи,
Так все же, Боже, предоставь мне место,
Где на планете можно мирно жить.


Сонет 252. Гамла

История свои раскинула страницы,
Представшие вдали картиной миража.
Пусть эти витражи позволят сохраниться
Давно минувшим дням, пусть в памяти лежат.

Мы видим здесь хранит свои горбы природа,
Здесь, видим, не растет зеленая трава,
Но здесь произросло стремление народа
Иметь и сохранить на жизнь свои права.

Покуда солнца свет на Землю будет литься
Всегда взойдет вопрос, один, предельно сжат,
Как правильно ль лежат различных стран границы,
Голанских склоны гор кому принадлежат.

Представшие вдали картины миража
Давно минувших дней пусть в памяти лежат.