Листопад
Прочитанные
книжные листы
Заполнены
опавшими словами.
Так кипы
опадающей листвы
Лежат ковром под
нашими ногами,
Но резкий хруст
от тяжести подошв
На что-то
непнятное похож.
Прошедшие опавшие
года,
Как листопод,
рассыпанный за нами,
Лишь память
словно ветер иногда
Вскружит,
вскружит листву над головами,
Но листьев хруст
под тяжестью подошв
На что-то
непонятное похож.
Идет рассвет и
отступает ночь,
День обнажает
горечь листопада.
В природе
невозможно превозмочь
Того, чему мы все
подчас не рады.
И хруст листвы
под тяжестью подошв
На что-то
непонятное похож.
Смуты конец
Как много историй
доселе не книжных...
Их выдал царю
самый близкий сподвижник.
С Иваном Заруцким
не долго рядили,
В Москву привезли
и на кол посадили.
С ребенком все
думали, кабы и если,
И возле Кремля
порешили повесить.
Какая ж вина-то
была у мальчишки,
Всего, что был
сыном Марины он Мнишек.
Тащили ребенка,
как куль с огорода,
А было ребенку
всего лишь три года.
Веревка была
сплетена из мочала
И тело под
ветром, как тряпку, качало.
А были не люди, а
волки из леса,
Петля не
стянулась от малого веса.
И много часов
стыл в предсмертной истоме
Ребенок покуда от
ужаса помер.
Марину пока
заточили в темнице,
Но вскорости там
утопили в водице.
Рассказ этот,
длившийся только минуту,
Поведал нам нынче
про русскую смуту.
Памяти Беллы Фишман
Где-то вдали
полосой берега
Над горизонтом
растут.
Прости, Изабелла,
что мой фрегат
Сегодня в другом
порту.
Лежат за кормой
моря и года,
Солнце на небе
горит.
Прости, Изабелла,
зрит в никуда
Смотрящий вперед
бушприт.
Ты у причала
ждала, чтоб мираж
Парус вернул над
волной.
Прости, Изабелла,
это не наш
Вращается шар
земной.
Где-то вдали
полосой берега
Над горизонтом
растут.
Прости, Изабелла,
что мой фрегат
Сегодня еще в
порту.