Thursday, August 29, 2013

Баллада 27

Баллада 27. Одиночество

Как в доме моем одиноко и пусто,
Глядит одиноко оконный проем,
На стенах картины развешаны густо,
А между, что мы пустотою зовем.
Встречаются где-то с лангустом лангуста,
Живет воробьиха в кусте с воробьем,
Как хочется бабу обънять мне до хруста,
Но старость – не сыщешь теперь и с огнем.

Взбирается старость на жизненный бруствер,
Покуда еще я в окопе своем,
Уже не поможет любое искусство
Из жизненной схватки убраться живьем.
Утрачены силы, растрачены чувства,
Всю меру раздач не размерить рублем.
Когда нас положат на ложе Прокруста,
Мы песни о счастьи уже не поем.

Паук паутину повесил на люстру,
Возможно, считает себя королем.
На эту картину глядеть просто грустно,
Да, грустно и пусто мне в доме моем.
Где ты, мое Болдино или Таруса,
Чтоб каждая строчка не пахла старьем,
Я слово за словом слагаю не в усталь,
Мы тщимся и мчимся, покуда живем.

На стенах картины повешаны густо,
А между, что мы пустотою зовем,
Глядит одиноко оконный проем,
Как в доме моем одиноко и пусто.


Sunday, August 25, 2013

Молох

Сегодня не узнать, что означает молох.
Не то ли ритуал, не то ли Молох – бог.
Вот ясно для меня, возьмите, серп и молот,
А с молохом кого позвать, чтобы помог.

Искусство для себя потребует картину.
Здесь образ, как всегда: со знаменем вперед.
Поэтому и я такой же путь прикину,
Что Молох – это Бог, точней, рогатый Черт.

Устроился сидит над огненной гиенной
И собирает жертв обильный урожай,
Не хочет стариков, уже судьбой согбенных,
Сидит рогатый Черт – младенцев подавай.

И вот живой народ несет своих младенцев,
Чтоб бросить их живьем в пылающий огонь.
О люди, между нас так много извращенцев,
И каждый говорит: я верую – не тронь.

Искусство для себя потребует картину.
Здесь образ, как всегда: со знаменем вперед.
А нынче, погляди, создали Хиросиму.
Где лучше ритуал? Сам черт не разберет.


Wednesday, August 14, 2013

Леда и лебедь

                                          П.Рубенс. Леда и лебедь



* * *

Возьми свяжи концами нить,
Нить, пробегающую мимо,
Чтоб как-нибудь осуществить,
Что вовсе неосуществимо.

Из кухни в космос никого
Не вывести, хотя б хотелось,
В скафандре даже для того
Сначала разместивши тело.

Художник, этот образ твой
В реальность вписан очень слабо
Ведь даже лебедь молодой
В оргазм живой не вгонит бабу.

Ах птица эта так бела,
Ах эти ласки так любимы.
Но это разные тела.
Тела... Тела несовместимы.

Возьми свяжи концами нить,
Нить, пробегающую мимо,
Чтоб как-нибудь осуществить,
Что вовсе неосуществимо.


 Сонет 265. Леда

Бледнеют краски выцветших легенд
Покуда лодка Леты у причала,
А память все мечты минувших лет
Лелеет без конца их и начала.

Искусство вяжет, тянет свою нить
И как не посмотри на это снова,
Все тщетно, невозможно отличить
Хорошее на теле у плохого.

Нас время одевает пустотой,
В которой не наметить даже следа,
Но, может быть, я, может, лебедь твой,
Ты – мне судьбой дарованная Леда.

Спасибо хоть за то, что сказка эта
Наследие твое, мифическая Леда.


Сонет 266

Уходят в Лету годы без следа,
Уходят люди, не оставив следа,
Вон к Леде лебедь залетел когда,
А нам досель жива легенда эта.

Нам всем мечта – испить любовный яд.
А лебедь белый только знак наружный.
От чувств любовных трудно устоять,
Не в силах даже женщине замужней.

Лишь только замерцает благодать –
Так тщимся ухватить с шипами розу.
Ах птица-лебедь. Лебедь. Где. Куда.
Как лучше лечь. Принять какую позу.

Мораль и нравственность упали ниц.
Лишь только страсть без меры и границ.


Леда и лебедь

Нам что-нибудь большое очень хочется.
Любви – так бога, если нет – тоска.
Кормленье грудью, а, гляди, молочница,
А Леде лебедь вместо мужика.

Вот анекдот. Ну прямо в строки сунется,
Как будто Леде этот дан совет.
Вано, скажи, Вано, ты любишь курицу.
Покушать – да, а чтобы так − то нет.

Есть телевизор, интернет и радио.
Но хочется до смерти прямо нам
Изобразить все это безобразие,
Как некий возвышающий обман.

Судьба бежит дорогою, проложенной,
Но исчезает словно буква ять.
Залезешь в кар с ободранною кожею,
Хотя не можешь каром управлять.