Tuesday, August 11, 2009

Нелегалка



Олене

Ты моя, дорога дальняя,
Не придумаешь в бреду,
Иммигрантка нелегальная
Я из Мексики бреду.

Сколько вынести положено,
Стало будто все равно,
Подвернулась моя ноженька
И опухла, как бревно.

И лежит земля бесплодная,
Нет, глянь, дыни, блещет плешь.
Ах какая я голодная,
Хочешь пей, а хочешь ешь.

Зеленеет сласть прохладная,
Но обидно, чуть до слез,
Ах какая я нескладная,
Прохватил меня понос.

Здесь не ходят люди толпами,
Не прибиться, не слинять.
Проводник ─ мудак задолбанный,
Домогается меня.

Ах судьба, судьбина злостная,
Не добраться, чую я
В злой пустыне ночкой темною,
В благодатные края.

Нет, добралась, вся измятая,
Видно, вынес твердый нрав,
И тружусь я, как проклятая,
Не дают лишь только прав.

Да, великая ты нация,
Твой закон всегда суров,
Ждет на хлопковых плантациях
Понавезенных рабов.

Ты моя, дорога дальняя,
Не придумаешь в бреду,
Иммигрантка нелегальная
Я Америкой бреду.

Sunday, August 2, 2009

День памяти жертв тоталитаризма

Тоталитаризм
( немецкий национал-социализм, русский cоциализм)



Давно ли к слову “коммунизм”
Искал, подыскивал все рифмы,
Теперь зарифмовал я их бы
Со словом “тоталитаризм” .
Тогда, когда метель мела
И ветер дул во все пределы,
История, твои дела?
Ты привела, куда хотела?
Не ты ли привнесла идей ─
Улучшить общество, и тризну
Былого прошлого, и дверь
Открыла тоталитаризму.
Я, может, преъявляю зря
Тебе претензии за дело,
Ты за делами не потела,
Тебе дела ─ до фонаря.
Чтоб светоч жизни не угас,
Призыв придуман был неистов:
Нам надо уничтожить класс

Помещиков-капиталлистов.



А мозг был ограничен, мал
Мой, чтобы думать мало-мальски,
И я спокойно принимал
Сей гнусный тезис каннибальский.
А там, совсем недалеко,
Другие люди жили, верив,
Что счастья им достичь легко ─
Уничтожением евреев.
Как будто на прием к врачу,
Какой режим мне лучше, ближе.
Теперь уже не промолчу:
Я тот и этот ненавижу.


2004

Хатынь



Родные наши! В печали великой,
Склонивши головы, стоим перед вами.
Вы не покорились убийцам диким
В черные дни борьбы с врагами.
Во имя Отчизны смерть вы приняли,
Но ваши сердца для нас пламенеют
Вечной памятью, вечной печалью
Над вечной землей с ярким солнцем над нею.

В солнечный день ─ весны начало,
Фашисты в сарай словно коров
Всех людей, старых и малых,
Согнали из всех деревенских домов.

Заперли дверь и затем запалили,
А тех, кто пытался спастись от огня,
Назад пулеметным огнем заносили,
Живых людей в крематорий гоня.

В убийствах таких понимали толк.
Спешили. Дома догорали.
В жизни, где каждый каждому волк,
Сегодня они пировали.

Война отгремела. Страна ожила,
Но здесь не стучали копыта.
Дорога от тракта сюда не вела ─
Казалось, что все позабыто.

Что время застыло, не зная страстей,
Неся караул благородный,
Когда по приказу высоких властей,
Здесь памятник создан народный.

И с этой поры словно символ прощальный,
Павших героев за правое дело
Звон колокольный, электропечальный,
Льется над всею землей Руси Белой.

Хожу по плитам Хатыни долго.
И снова, и снова готов бродить.
А кто, скажите мне, в силу долга
Обязан погибших был защитить.

В стране, где власть в руках у генсека,
Где только волю его творят,
На совести этого человека
Судьба народа, твоя и моя.

И если я завтра помру от болезни,
Которую вылечить где-то пустяк,
Кому для совести будет полезно
Памятник мне возвести на костях?

Родные наши! В печали великой,
Склонивши головы, стоим перед вами.
Вы не покорились убийцам диким
В черные дни борьбы с врагами.
Во имя Отчизны смерть вы приняли,
Но ваши сердца для нас пламенеют
Вечной памятью, вечной печалью
Над вечной землей с ярким солнцем над нею.


1975

Хайбах
Депортация чеченцев, 1944 г.
Погибли 705 чел.



Вершины гор молчат,
Хоть память не бела,
Ей как-то не с руки
С трагедией проститься.
Случился снегопад,
Из горного села,
Чтоб сесть в грузовики,
Не все смогли спуститься.

Решение нашли
Для немощных, недужных:

Согнали всех в конюшню
И заживо сожгли.
Где зверств живых места,
Там память кроет прах.
Добавим мы сюда
Еще одно ─ Хайбах.
Развеет ветер дым,

Развеет ветер тучи.
Ах немцы, ах Хатынь,
А русские, чем лучше.

2009