Вирус

*** 

Китайцы брали –

Мы не хотим,

Теперь отдали

Ковид найнтин.

И кто в ответе,

Где лесть, где месть,

Раз на планете

Китайцы есть.

2020

По пересказу А. Илларионовым интервью

с микровирусологом С Пековой.

Вирус – живого мельчайшая часть,

Но все же устроен не просто,

Часть основная – держаться начать,

Вторая – командовать ростом.

Гляжу на вторую командную часть

И гложет сомнения чувство,

Может, такое же, как у врача,

Геном здесь подделан, искусно.

Много Мичуриных нынче все ж есть,

Хотят измененья природы,

Эта подделка и вызвала днесь

Лавину смертей у народов.

2020

Covid-19

То холера, то чума

Хоть не вместе разом,

А теперь пришла сама

Новая зараза.

Разлетелась по всему

По земному миру,

Выбирает, глянь, кому

Выдать смертный вирус.

Жизнь пошла на перекос,

Всюду смерти пляски,

Не закроют рот и нос,

Видно, плотно маски.

Распоясалась беда,

Лупит не по чину,

Все ж дождемся, чай, когда

Сделают вакцину.

2020

Апрель

Сегодня в апреле на нашей земле

Злой вирус по глобусу рыщет,

Больницы больными забиты вполне,

Умерших – десятками тысяч.

Злой вирус особо для старых суров

В своей установке для правил,

Старается очень, чтоб всех стариков

В загробное царство отправить.

Сижу запрети, не впустить бы черёд.

Особо туда не охота.

А дождь за окном непрерывно течет,

Оплакивать вздумал кого-то.

Кто ищет себе утешенье в вине,

Кто лучше использует драги,

А я собираю слова, на столе

Сложить их на листик бумаги.

2020

Сонет 455

Будь, хоть кем, хоть, чем владей,

Хоть евреем будь кошерным,

Миллионы, глянь, людей

Вирус сделал смертной жертвой.

И ничем не превозмочь

При всей мощи медицины,

Будет жизни длиться ночь

До создания вакцины.

Вот вакцину создадут

И начнутся всем прививки

Будут ли тогда попытки

Избежать вакцину ту?

Ведь пришла ко мне Анита,

Хоть от гриппа не привита.

2020

Памяти Аллы Хазановой

Как круг нашей жизни сурово очертан,

А черные тучи все ниже и ниже,

И вот уже вируса новые жертвы

Ложатся все ближе, и ближе, и ближе.

Как будто орудий незримые жерла

Наведены точно, поставлены рядом,

И вот уже вируса новые жертвы

Ложатся при взрывах незримых снарядов.

И даже во гробе не будет картинки,

Лишь помощи скорой, увезшей в больницу,

И вот невозможно прийти на поминки,

Чтоб с близкой знакомой навечно проститься.

2020

Шестой трамвай

Вчера, 4.12.20, группа читателей из Беларуссии посетила этот сайт. С чувством признательности, поскольку я более тридцати лет прожил в Минске, ставлю несколько стихотворений того давнего периода.

Шестой трамвай

Когда шестой трамвай, набитый часто тесно,

Везет меня домой, на стрелках тарахтя,

Ты следуешь за мной, не занимая места,

По тем же улицам и тем же площадям.

И позднею порой, когда в квартиру тихо

Сквозь шторы заползут бульварные огни,

Ты не покинешь дом, не тронешься на выход,

Останешься со мной среди обложек книг.

Устанет ночевать ночь, бликами рассвета

Напомнит утро мне: работа ждет ─ мой труд,

Я лестницей бегу, и тоже рядом где-то

На каждом этаже ты, вижу, тут как тут.

Я болен. Я тобой пронизан словно воздух,

Пронизанный насквозь летучею водой.

Будь доброй, не летай за мной. Минутный отдых

Сметенной дай душе. Я болен, я тобой

Пронизан...

1984

* * *

Я в этой комнате непрошенный.

Среди ошарпанности стен

Лежит в углу матрац, заброшенный,

Всего добра ─ одна постель.

Окна бездушную отдушину

Газетный лист, сомлев, прикрыл,

В мешке корячились подушкою

Бутылки пропитых “чернил”.

Здесь некто жил. Какого возраста?

Мне ─ молодой еще совсем,

В каких словах поведать попросту,

Еще платил ВЛКСМ.

Она сгубила, эта самая,

Безмерно жутко наказав.

Глядела жизнь с ухмылкой пьяною

В уже незрячие глаза.

Была работа возле пламени,

В тягучей дрожи рук и дум

Он печь грузил, в которой плавили

Станкостроительный чугун.

И горькой памятью хорошего,

Последней волей через боль

В окно завалочное брошена

Плоть, что алкала алкоголь.

Душа чиста, она безокая

И выход-вход всего один,

Я под окном, где жизнь убогая,

Два раза на день проходил.

Здесь ждал трамваев, выползающих,

Эклеры ел, пил лимонад,

А за стеной влачил страдающий

Жизнь человеческий собрат.

Свои отчаянья и горести

Нес вдоль безмолвия окон.

Теперь гори, как память совести,

В вагранке пляшущий огонь.

1979

Широкая

Здесь тихо. Не звонят нигде колокола.

На стенах не шуршат печатные бумаги.

Нетленной памяти истлевшая зола,

При Гитлере стоял здесь пересыльный лагерь.

И некто здесь дышал еще, покуда мог.

И веял ветерок, и шевелилась травка.

И этот некто знал, что истекает срок:

Предутренний подъем – и в Тростинец отправка.

Какие имена земля в себе хранит.

Не ведают о том окон пустые жерла.

Быть может, этот дом возведен на крови,

Фундаментом своим сжимает кости жертвам.

Из недр вопиет давно былая плоть,

Переступает мощь бетонного порога.

И горе прошлого пронизывает ночь,

И тихо плачет память-недотрога.

Здесь тихо. Не звонят нигде колокола...

1984

Одинокая лошадь

Люди, глядите, висит у меня

Сбоку записка простая,

Что не сбежала из дому я,

А просто хожу, гуляю.

Время вращается жизни назло,

Каждого старость отметит.

Прежде садилась на спину в седло

Нынче уж старая леди.

Раннее утро и птички поют,

С ветки на ветку слетая,

Я ежедневно этот маршрут,

Как ритуал совершаю.

Люди, бывает, меня узнают,

Хлеба куском угощают.

Раннее утро и птички поют,

С ветки на ветку порхая.

2020