Кинжал

Сонет 415

Как долго в столе на меже пролежало

Не знавшее жалости жало кинжала.

А жизнь пробежала и даль обнажила,

Что жало кинжала лежало, не жило.

И пустынь забвенья покрылась травою,

Как острое слово, не взятое мною.

Там ходит по плоскости гладкой и плоской

Старик безмашинный и носит обноски.

И веет над дедом тоска и разлука,

И  злоба, кусает меня словно сука.

А вслед за убогостью пялится жалость,

Чтоб жало кинжала в столе пролежало.

А жизнь пробежала и даль обнажила,

Что жало кинжала лежало, не жило.

2018

Сонет 109

Ты нож точил, точил день ото дня.

И дело шло ни шатко и ни валко.

Собрался резать, думаю, меня,

Да, впрочем, ты особо не скрывался.

Ты нож точил, точил день ото дня.

Одна забота. Только этим жил ты.

Но нож вдруг не послушался тебя,

Рассек ладонь тебе и где-то жилы.

Ни пальцами уж не пошевелить

И кровь из раны продолжала литься.

Пришлось врачей о помощи просить,

Пришлось лежать и мучиться в больнице.

Известно ведь: другим не ройте яму,

Легко влететь туда самим упрямым.

2000

Рогнеда

Я не хочу разуть раба,

Чтоб ноги мыть пред ночью брачной.

Рогнеда гордые слова

Произнесла столь неудачно.

Владимир грозным подлецом

Взял Полоцк, празднуя победу,

И перед матерью с отцом

Он изнасиловал Рогнеду.

И чтобы дело завершить,

И словно утверждая кредо

Тотчас, немедля порешить

Князь приказал родных Рогнеды.

Так потекла иная жизнь,

За годом год, что год, то роды.

Не одолеть весь реализм,

Законы сущие природы.

Но сердце жгла, терзая, месть,

Пока не вырвалась наружу.

Кинжал в руках, чтоб умереть

Столь опостылевшему мужу.

Успел спросонья все же князь

Схватить жены живую руку

И распаляясь, озверясь,

Собрался сам зарезать суку.

Но между матерью с отцом

Встал Изяслав – мальчонка малый,

С мечом встал гордым храбрецом,

Жизнь этим сохранив для мамы.

2014

Скифский обычай

Стал старый серый скиф худым, ввалились очи.

Лежал, не выходил из ветхого шатра.

Огонь не согревал. Похолодало очень

И день не потеплел ни капельки с утра.

Под вечер собрались у скифа дети, внуки.

Расселась у огня родня: и стар, и мал.

Сгустился над землей прощальный час разлуки,

Старик не говорил, не плакал, не страдал.

Лежал, не вспоминал военные походы,

От боли не кричал до натяженья жил,

Но умирая знал: за прожитые годы

Он праздничную смерть всей жизнью заслужил.

Поднялся старший сын началом ритуала.

Натянутой стрелой с земли и до небес

И, воспарив в выси, пал молнией кинжала

На сердце старика, вмиг обагрив эфес.

Ночь, распустив косу, склонилась над равниной.

Дымящийся котел таил в себе тоску,

Там мясо старика помешано с кониной,

Чтоб каждый, кто пришел, отведал по куску.

Кто умерших впитал отжившее мышленье,

Кто мудрость воспринял отсветом их идей,

Тот без труда поймет, зачем не погребенье,

А поеданье тел водилось у людей.

Но если в темноте за пологом алькова

Земная твердь пойдет просторами морей,

Грядущая судьба, не допусти такого,

Чтоб стали мясо жрать с костей живых людей.

1977

У памятника М. Лермонтову

В Пятигорске

Правда-матушка далече;

Но падет не в бровь, а в глаз.

Горцев русские калечат,

Захватить пришли Кавказ.

В поэтическом пареньи

Не видна была гора.

Протрубили наступленье,

Взвод, вперед! За мной! Ура!

За монаршее прощенье

Всех быстрей ты побежал,

Обагрив в крови мгновенья

Свой блистающий кинжал.

Поумнели, видно, годы:

Пасть для дяди не хотим.

В Пятигорске льются воды

Притворившимся больным.

Разнялась душа на части.

Пусть таким тебя пойму.

Или ты желаешь счастья

Лишь народу своему?

Где очаг родного дыма?

Разве здесь? С каких-то пор?

Постамент неумолимо

На чужое очи впер.

1977

 Баллада 21. Три смерти

Ложе. На ложе безжизненный труп.

Вечером ветер бесчувственный груб.

Федра глядит – жизнь на части разбита.

Нету мечты, уже нет Ипполита.

В сердце вонзается жало кинжала,

Кончилась жизнь ее, смерть прибежала.

В разных пределах свои рубежи –

Значит любовь стоит больше, чем жизнь.

Поезд въезжает на путь подъездной.

Анна на рельсах. Ни холод, ни зной.

Быстро была ее песенка спета,

Муж не простил – наступила вендетта.

Терпок злой вкус паровозного дыма

Только с того, что была не любима.

В разных пределах свои рубежи –

Значит любовь стоит больше, чем жизнь.

Тает у берега снежный сугроб,

Гроб ледяной, ледяной это гроб.

Все же пропажу былую находят –

В снежном сугробе останки Володи.

Тело в машину. Сирена не взвыла.

Вову любимая не полюбила.

В разных пределах свои рубежи –

Значит любовь стоит больше, чем жизнь.

Ты меня бросила, лучше другой.

Радуга в небе сияет дугой.

В разных пределах свои рубежи –

Стоит любовь твоя меньше, чем жизнь.

2012