День памяти

Пороховые склады. Одесса. 1941 г.

         

      Памятник на месте артиллерийских

   (пороховых) складов на пл. им. Толбухина
                   в Одессе, 1991 г.

Здесь, думаю, был установлен рекорд,

Чего не придумает разум.

Здесь двадцать пять тысяч евреев в тот год

Румыны сожгли одним разом.

Здесь пламя рыдало три дня над бедой,

Покуда совсем не застыло.

Здесь только могила сто метров длиной,

Чтоб кости сгоревших вместила.

Над этой ужасной, ужасной бедой

Стоит очень маленький камень.

Здесь можно зубами скрипеть и душой –

Стоят гаражи над костями.

Здесь, думаю, был установлен рекорд,

Чего не придумает разум.

Здесь двадцать пять тысяч евреев в тот год

Румыны сожгли одним разом.

2013

Стерня (Едвабне), Aftermath

Как-то летнею порой

У поляков геморрой.

Прямо душит, душит злость –

Им евреи в горле кость.

И решили, что не грех

Перебить евреев всех.

Первый выдали совет −

Пусть соседа бьет сосед.

Кто туда, а кто сюда

Много надобно труда.

Очень мало перебьешь,

Коль всего топор и нож.

Мэр тогда толкает речь –

Всех в амбаре разом сжечь.

Немцы стали помогать,

Чтобы всех в сарай загнать.

И, от смеха гогоча,

Туда ж вперли Ильича,

В центре взятая скульптура,

Тож жидовская натура.

Керосинчиком полить,

Аккуратно подпалить.

А когда огонь остыл,

Всем хватило двух могил.

После мысль пришла сама –

Поделить жидов дома

И порядка чтобы для

Не безхозная земля.

И настал полякам рай –

По немецки, юденфрай.

Вдруг теперь через века

Стало тесно от греха.

Все минувшее давно

Возродилося в кино.

Погляди, сказали мне,

Как ходили по стерне.

Покаянье – даль бела,

Вот такие, друг, дела.

Поздно совесть позвала,

Я из этого села.

2013

Прощание славян

Такое, впрочем, как всегда,

Пришло, обычное, в конверте,

А это вспыхнула беда,

Доставив приглашенье смерти.

Все завернулось в никуда,

Затем захлопнулась калитка

И разорвалась навсегда

С прошедшим связь, живая нитка.

Рванулся с места грузовик,

Поднялись разом всплохи пыли

И в этот самый горький миг

Все бабы будто бы завыли.

Не простоять всю жизнь в пыли

На этом самом горьком месте,

Когда бы всхлипы помонли

Пропавшим, тем, потом, без вести.

2012

Встреча

Я не бывал на этом поле бранном,

Мне недостало десяти годов,

Но я себя предстаил ветераном

В преддверии прощения врагов.

Струится время и вращает даты,

Но прошлое вдруг прыгнет прямо к нам,

С немецким бывшим я сижу солдатом

За столиком у темного окна.

Тебе – лицо, печать былых несчастий,

Как будто бы иссек судьбы топор,

Мне – сердце разрубил, как на две части,

Болящие еще до этих пор.

Как подсчитать, какие раны хуже,

Да и кому покажешь свой расчет,

Я больше никому нигде не нужен,

Да и тебя не обласкал почет.

Мы пьем вино, а за окошком вьюга.

И кажется, мы оба на мнли.

Зачем же, друг, стреляли мы друг в друга,

Зачем войну кровавую вели.

Мы пьем вино, по окончанью вьюги

Придет весна, немножко подожди.

Скажи мне, друг, когда не будут в слуги

Нам больше лезть народные вожди.

Струится время и вращает даты,

Но прошлое вдруг прыгнет прямо к нам,

С немецким бывшим я сижу солдатом

За столиком у темного окна.

2008

Сонет 252

История свои раскинула страницы,

Представшие вдали картиной миража.

Пусть эти витражи позволят сохраниться

Давно минувшим дням, пусть в памяти лежат.

Мы видим здесь хранит свои горбы природа,

Здесь, видим, не растет зеленая трава,

Но здесь произросло стремление народа

Иметь и сохранить на жизнь свои права.

Покуда солнца свет на Землю будет литься

Всегда взойдет вопрос, один, предельно сжат,

Как правильно лежат различных стран границы,

Голанских склоны гор кому принадлежат?

Представшие вдали картины миража

Давно минувших дней пусть в памяти лежат.

2013